Артем Панчик: Меня впечатлило, как Наталия Орейро целуется
Футбол люблю, но правил не знаю" >— Как ты попал в этот сериал?
— Я не знал, что это сериал, где в главной роли снимается Орейро. Пришел как на обычный кастинг, рассказал о себе, чем занимаюсь. Меня спросили, люблю ли футбол. Ответил, что в футбол играю, причем очень хорошо. Хотя на самом деле я до сих пор не знаю, какие там правила. Я просто соглашался со всем, о чем меня спрашивали. Говорят: «Какие знаешь языки?» Отвечаю: «Два: украинский и русский». В общем, звонят мне через месяц и говорят, что утвердили на роль в сериале, где снимается Наталия Орейро. Я, мягко говоря, был сильно удивлен. Как так, я — русский, она — аргентинка. При чем тут я? Думаю, ошиблись, не может такого быть, я туда не пробовался. Дальше — больше. Выясняется, что я полечу сниматься в Аргентину, что я, оказывается, играю футболиста! И должен разговаривать на испанском языке и водить машину! А до начала съемок две недели.
— И как со всем справился?
— Сразу же пошел и купил футбольный мяч и диски с записями футбольных чемпионатов. А еще набрал фильмов латиноамериканских режиссеров. Изучал, как ведут себя испанские актеры, как общаются. Сидел перед телевизором, как обезьяна, все за ними повторял, махал руками.
— А язык?
— Мне назначили педагога, с которым я встречался каждый день. Мы начали с самых азов, с фонетики, с грамматики. Но времени все равно не хватило… Мне выдали текст, который все время менялся. Я его зубрил, а он менялся, и мне приходилось зубрить заново. Плюс еще играть в футбол. По футболу у меня тоже был тренер. Он показал всякие финты, рассказал, как бить. Я по утрам стал бегать, мне нужно было набрать мясо в ногах, чтобы хоть как-то походить на спортсмена. Я наблюдал за футболистами, как они ходят. Знаете, они так интересно выбрасывают ноги вперед. Да, еще начал в солярий ходить. Стал темненьким, отпустил щетину, чтобы постарше выглядеть, чем Орейро. В ухо мне вдели сережку — и я стал мачо.
Аргентинки научили матюгаться" >— Как Орейро встретила своего «мужа»?
— Прилетели мы в Аргентину, в Буэнос-Айрес. Первая встреча с Наталией Орейро. Она входит, я скромненько сижу. Она на меня посмотрела, что-то сказала непонятное. Начались какие-то переговоры. И я не понимаю ни слова из того, что она говорит! А она еще так быстро стрекочет! В общем, весь этот вечер я просидел молча. И еще неделю молчал. Но потом познакомился с гримером и костюмерами. Они занялись моим образованием. Первым делом научили меня матюгаться по-испански. Я отснимусь, они меня забирают с собой, везут в клуб или по магазинам. Было здорово. Я еле-еле понимал, что они говорят, но хотя бы начал общаться.
— Как же ты снимался?
— Было нереально тяжело. У меня не раз возникали мысли: ну почему выбрали меня, а не какого-нибудь аргентинца? Было бы легче и Наташе, и всем. Я не понимал, что она говорит, не понимал, что сам говорю. Одна сцена далась особенно сложно. Там я по сценарию сообщаю, что меня покупает российский футбольный клуб. А моя жена из Аргентины уезжать не хочет, мы спорим. Я объявляю: «Если ты со мной не поедешь, оставайся, я поеду один», — и ухожу. Текст выучить я не успел. До какого-то момента помню, а потом — как отрезало. Думаю, не буду останавливать съемку, как-нибудь выкручусь. И вместо нужных реплик начинаю нести бессмысленную тарабарщину на каком-то непонятном языке. Вижу, у Орейро глаза по пять копеек. Она замирает, а я делаю вид, что все в порядке. Она быстро понимает, что не стоит останавливаться. И так мы доигрываем сцену — она произносит свои нормальные реплики на испанском, а я несу полную белиберду. Режиссер, кстати, ничего не понял — он же русский. Ему потом переводчик объяснил, а я сам себя переозвучил.
Постельные сцены под одеялом" > —А Орейро себя вела как звезда?
— Поначалу я очень робел. Не знал границ, что мне можно, а чего нельзя. Не знал, где ее можно трогать, где ее можно целовать. Но я бы не сказал, что она вела себя как звезда. Она, конечно, знает, что ее в России очень любят, но со мной она была дружелюбна. Она, кстати, для этого сериала очень сильно похудела, поэтому на площадке питалась только фруктами и овощами.
— Она почувствовала себя в твоей шкуре, когда приехала в Россию?
— О да! Особенно, когда ей нужно было говорить по-русски. Правда, ей мало приходилось говорить, гораздо меньше, чем мне.
— А постельные сцены у вас были?
— Были, и много.
— Ну и как Орейро в постели?
— Трудно сказать, потому что все эти сцены были под одеялом. Все закрыто, и такие две говорящие головы.
— Э-э-э, так неинтересно.
— Точно. Я бы по-другому снял… Зато меня впечатлило, как Орейро целуется!
— Что, как-то по-особенному?
— Ну очень страстно! Была сцена: мы сидим в машине. У нас там должен быть поцелуй. Вообще-то он не был первым — мы и раньше с ней уже целовались. Я думал, что этот будет такой же, как и все предыдущие. Но этот поцелуй был чем-то совершенно необузданным и дико страстным! У меня от неожиданности глаза стали вот такими, а мне кричат: «Заводи двигатель и уезжай!» Я завожу на автопилоте и уезжаю. Смотрю на нее искоса, а она сидит как ни в чем не бывало, мол, да, я такая!
— Ты спросил у нее — это она со всеми так целуется?
— Нет, я был в шоке и не успел. Пока я отошел, дубль закончился, и она убежала куда-то.